Воин поневоле - Страница 43

Нанджи вдруг смутился.

– Я никогда не слышал ее полностью, мой повелитель. Это было, когда я только что пришел в казармы, в мой первый здесь вечер. – Он улыбнулся, припоминая старое. – Теперь-то я понимаю, что это был не очень искусный сказитель, но тогда мне казалось, что он – просто чудо. Он пел балладу о семи мечах Шиоксина, и я хотел дослушать до конца. Но как раз в тот момент, когда он начал последнюю часть, о седьмом мече… мне надо было уйти, мой повелитель.

– Наверное, к Дикой Ани, – сказал один из воинов. При этом все разразились громким смехом, а Нанджи покраснел от ярости.

Конингу стоял в стороне, как одинокий, согнутый ветрами кипарис, и не спускал глаз с меча. Почувствовав взгляд Уолли, он посмотрел на него и быстро отвернулся. Конингу слышал эту балладу до конца и знал, что говорится в ней о седьмом мече. И даже такого старого циника что-то смогло задеть за живое.

Уолли выбрался из ванны, рабы принялись подтирать лужи. А его вытерли и предложили на выбор несколько синих юбок, которые хранились где-то в запасниках казарм. Он взял самую простую, хотя и она была из прекраснейшего батиста, Нанджи застегнул на нем ремни, а потом разделся и плюхнулся в воду, из которой только что вышел его наставник. Видимо, такова одна из привилегий подопечного.

Двое целителей, шестого и третьего ранга, поклонились Уолли и одобрительно закивали головами, увидев пациента, столь сильно израненного, но способного тем не менее двигаться. Уолли нехотя позволил им наложить на раны бальзам. Потом они собрались перевязать ему ноги.

– Стойте! – закричал он. – Что это такое?

– Это повязки, светлейший, – удивленно ответил Шестой. – Очень хорошие повязки. Много лет назад их благословили в храме, и с тех пор они излечили уже множество больных.

В руках он держал какие-то старые грязные тряпки, подобные тем, что обычно хранятся в гараже.

– Множество больных? И даже двух последних? – спросил Уолли. Ответом ему был взгляд, полный замешательства. – Надо найти другие. На этих благословение уже кончилось. А пока возьмите полотенца.

Целитель попытался возражать.

Уолли слишком устал, чтобы спорить.

– Вассал! – позвал он. Нанджи, только что закончивший одеваться, с улыбкой вынул свой меч.

И Уолли, точно подагрику, обмотали ноги полотенцами.

Накрыли на стол. Уолли решил, что на этом церемонии пора прекратить, поблагодарил всех и велел им идти – Конингу, рабам, воинам и целителям. Он отказался от прислуги, отклонил предложения музыкантов, а о женском обществе даже слышать не захотел… Нанджи, кажется, был несколько разочарован. Потом дверные засовы были задвинуты и наступил долгожданный покои.

Нанджи снял с блюд серебряные крышки. У Уолли потекли слюнки, и желудок заурчал. Супы, запеченная рыба, жареная птица, аппетитный мясной пирог, что-то в остром соусе, овощи, десерты, горячий хлеб, сыры, шесть фляг с вином, пирожные, фрукты. Нет, фруктов не надо, спасибо.

– Здесь, похоже, хватит человек на двадцать, – сказал Уолли, садясь за стол. – Так что я смогу и с тобой поделиться, вассал. С чего бы ты хотел начать?

– Только после вас, мой повелитель. – Глаза Нанджи разгорелись, но он приготовился ждать.

Повелитель приказал ему сесть, и некоторое время они в полной тишине поглощали еду. Уолли не ожидал, что сможет съесть так много, но ведь теперь он – настоящий великан, к тому же – оголодавший великан… Нанджи, как и полагается подростку, не отставал от него; быть вассалом у Седьмого – в этом есть свои преимущества. Когда они немного сбавили темп и начали разговаривать, на столе уже почти ничего не осталось.

– Это будет получше, чем в тюрьме.

– И намного лучше, чем в казарме у младших!

Они засмеялись, и Уолли поднялся.

– Я просплю до утра, – объявил он, – но не знаю – до завтрашнего или до послезавтрашнего. По крайней мере одна из этих дверей всегда должна быть на засове: ведь если меч украдут, мой маленький бог рассердится. Если хочешь, я могу тебя выпустить, иди погуляй где-нибудь, потом ляжешь спать в той комнате. Как хочешь.

Ложиться спать еще рано, но Нанджи не мог заставить себя уйти. Он боялся, что Уолли исчезнет, как сон.

Положив меч на кровать, Уолли собрал подушку в кучу и лег, провалившись в мягкую перину.

– Перина! Это вам не тюремный пол!

Уолли захотелось немного поболтать перед сном, и он попросил у своего нового товарища:

– Расскажи мне про Дикую Ани.

Нанджи опять покраснел.

– Это одна из женщин при казармах, мой повелитель. Рабыня. Она как старый бык, такая же огромная, страшная. Груди как ведра, одноглазая. Она бьется об заклад, что ее никто не изнасилует и никто не сумеет сдержаться, и всегда выигрывает, – он захихикал. – Говорят, что некоторые проигрывают больше, чем поставили.

– Девушка моей мечты, – сонно сказал Уолли. – Ну, а что новички?

– Такая традиция. Мы… Вторые говорят, что они должны доказать свою мужественность. Свою первую ночь каждый новичок проводит с Дикой Ани, – он опять захихикал. – И поэтому я не услышал окончания баллады.

– Не надо, можешь не рассказывать.

– Ничего, – сказал Нанджи, нисколько не стыдясь. – Вот это женщина! Нужен тебе дракон, она будет драконом, грубым и необузданным. Но с новичками она терпеливая и нежная… и подскажет. Ну я, в общем, не знал, как… то есть, куда… – он улыбнулся, припомнив старое, но тут увидел, что его повелитель крепко спит.

Глава 2

На одной стороне меча семеро воинов сражались с семью сказочными чудовищами, на другой – семь дев кормили этих чудовищ. Можно было различить выражения лиц, ни одна поза в точности не повторялась. Уолли не мог понять, как на такой твердый материал нанесли столь точные и изящные линии.