Воин поневоле - Страница 93

Не глядя на него, Нанджи кивнул.

– Может случиться так, что Тарру задержит тебя, а всех остальных отпустит, – сказал Уолли, подумав при этом, знает ли Тарру, что Хонакура бежал из тюрьмы. – В таком случае все, о чем я сейчас говорил, предстоит сделать тебе, начинающий. Старик теперь – Безымянный. Ни он, ни рабы не могут иметь при себе денег. Если Нанджи задержат, вся ответственность ложится на тебя.

Свет померк для Катанджи. Уолли повторил все с начала, убедился, что Катанджи все понял, и дал ему денег. Вид у обоих братьев был несчастный и встревоженный.

– Ну, не вешайте нос! – сказал Уолли. – Богиня с нами, и я уверен, Она поможет нам пройти через все. И вот еще что – если случится самое худшее, не отнимай у Джа Виксини! Счастливо.

Он пошел вперед, чтобы поговорить с Джа. Рабыня встретила его улыбкой, но мысли ее были заняты Виксини, который устал и проголодался. Уолли ничем не мог ее утешить. Потом он вернулся к своему мулу, к тому, на спине которого покоился самый дорогостоящий элемент движимости во всем Мире. Уолли опять задумался.

Им руководит отчаяние. Если каким-то чудом Тарру не окажется на пристани, то Нанджи и всех остальных пропустят без проблем. В таком случае Уолли доплывет до их лодки или до какой-нибудь другой. Если Тарру там, то он, может быть, пропустит Нанджи – что вряд ли. Или задержит Нанджи, но отпустит остальных – тоже маловероятно. Но, во всяком случае, у Уолли появится время что-нибудь придумать. Теперь против него будет не вся охрана, возможно, человек десять – двенадцать, и половина из них ничего не умеют. Все не так уж плохо.

Но вот лес поредел, тропинка уперлась в каменный выступ, и Уолли заметил впереди Реку. Какая же она огромная! Противоположного берега почти не видно, хотя он стоит на утесе высотой не меньше, чем стена вокруг города. Там, вдали, лучи вечернего солнца золотили крыши и шпили ханнских храмов, но больше ничто не нарушало единства синего неба и глади мерцающей воды, усеянной тут и там разноцветными лепестками парусов. Он впервые осознал, что этот мощный поток, должно быть, оказывает огромное влияние на всю культуру Народа и поэтому люди сделали его своей Богиней.

Уолли молился о том, чтобы ему удалось проплыть по этой Реке. Интересно, куда она его приведет.

Тропинка петляла по лесу, выводила на поляны, и вскоре впереди открылся берег и порт. У самой воды Уолли увидел одинокое деревянное строение и пирс из красного камня, который глубоко вдавался в бледно-голубые волны. Причалила лодка, из нее вышли люди. Река, должно быть, здесь очень мелкая, если им понадобился такой длинный пирс. Но вот за деревьями все пропало.

Надо было еще решить, когда именно он уйдет. Ответ на этот вопрос Уолли получил, когда тропинка вдруг опять свернула в самую гущу и спустилась в густо заросший овраг. Здесь было темно, как ночью, и можно было хорошо спрятаться. Уолли подождал, пока они зайдут глубже. Мимо прошел еще обоз, проехали паломники.

Спуск прекратился, впереди пробивался свет. Уолли крикнул погонщику, чтобы тот остановился, спешился и подошел к нему.

– Далеко еще?

– Еще один поворот, светлейший, – взволнованно ответил похожий на крысу погонщик.

– Ты все хорошо сделал, – сказал Уолли. – Возвращайся домой и получишь награду. Мне надо кое-что сделать.

Он пошел к встревоженному и испуганному Нанджи, а мулы, почуяв близость воды, замычали.

– Нанджи четвертого…

– Нет! Пожалуйста, мой повелитель, не надо! – Нанджи страдал.

Уолли улыбнулся и покачал головой.

– Нанджи четвертого ранга, я освобождаю тебя от твоих клятв. – Он не протянул ему руки. Пожалуйста, не смотри, куда я пойду. Да пребудет с тобой Богиня. Ты был отличным вассалом!

Он крикнул погонщику идти вперед, достал седьмой меч и шагнул в лес.

Глава 5

Тарру мог выставить в лесу дозоры, но если все обстояло так, как рассказал Нанджи, то ему это делать невыгодно. Тарру занимает очень хорошую тактическую позицию, и ему не имеет смысла разделять свои силы. Перед ним – открытое пространство, единственная дорога, ведущая к нему, просматривается. У него лошади. Уолли сам придет. У Тарру сейчас больше очков. Ветви деревьев сплелись так тесно, что внизу почти ничего не росло. Уолли долго пробирался между гигантскими стволами, через жаркую зеленую тьму, пока наконец не вышел к буйно разросшемуся кустарнику, который поднимался стеной у края открытого места. Впереди уже виднелась вахта, но Уолли развернулся и побежал в другую сторону, направляясь к воде. Под ногами хлюпали гнилые листья. Нанджи говорил, что с одной стороны там нет окон, значит, скорее всего, выставлен дозор.

У берега Уолли остановился, тяжело вдыхая душный, горячий воздух. Его тут же обнаружили два или три миллиарда насекомых и пригласили на пиршество своих друзей. Не обращая на них внимания, Уолли стал всматриваться сквозь листву.

Перед ним открылось ровное место, квадратное, как и говорил Нанджи, поросшее травой. Берег здесь был совсем низкий. Укрыться негде, только у самой тропинки стоит какой-то полуразвалившийся сарай. Цвета такие яркие, как будто все это нарисовал ребенок – трава и деревья изумрудно-зеленые, а вода сверкает ярко-синим.

Бесцветный только сам дом, весь какой-то облезлый, потрепанный непогодой, кое-где, как заплаты, прибиты новые доски. Он больше, чем предполагал Уолли. Дом частично выдается на красные камни причала. Людей здесь видно не было, но к берегу приближалась какая-то лодка. Его друзья уже спешились и теперь неторопливо шли к зданию.